Он и сегодня, несмотря на пенсионный возраст, имеет довольно бравый вид: молодцеват, строен, подтянут… Посмотришь на него, 89-летнего инвалида войны Василия Александровича Корха из деревни Радостово, и остается впечатление, что на жизнь он даже в трудные минуты не жаловался, все испытания переносил терпеливо и мужественно, и по фронтовым дорогам, сродни известному литературному герою Василию Теркину, шел легко и весело.
Как вспоминает мой собеседник В.А.Корх, на фронт он был призван Дивинским военкоматом в августе 1944 года. Ему только что исполнилось 18 лет, и перед тем как направить воевать, Василия вместе с другими новобранцами доставили в городок Козельск в России, где в течение нескольких недель он освоил и получил военную специальность «стрелок». А вскоре новобранец оказался в самом пекле военных сражений.
По утверждению бывшего фронтовика, воевать он не боялся. «Рядом были сотни таких же, как я, солдат, и потому вместе идти в бой было не страшно, – объясняет Василий Александрович. – В таком случае всегда была надежда, что всех не перебьют и кто-то обязательно выживет, чтобы гнать врага дальше. И так получалось, что пули меня не брали. До поры до времени…»
В конце осени 1944-го рядовой Василий Корх уже находился в окопах под Кенигсбергом. Эта крепость была подготовлена немецко-фашистскими войсками к длительной обороне, и на подступах к ней велись тяжелые и кровопролитные бои. Ветеран вспоминает, что в январе 1945 года часть войск, в числе которых был и боец из Радостово, попала в окружение. Солдаты отбивались трое суток, а потом, почувствовав поддержку и подкрепление со стороны наших войск, пошли на прорыв. В атаке Корх получил ранение в руку, но решил перетерпеть и никому не говорить об этом, чтобы не отстать от своих однополчан. А потом, как помнит Василий Александрович, совсем рядом раздался взрыв, и он почувствовал боль в ногах. Боец приостановился, потрогал, что кости целы, и решил: жить он будет, а значит, надо двигаться дальше. В этом едином порыве со всеми он не чувствовал сильного недомогания и не замечал большой кровопотери. И только когда бой приутих и изможденные солдаты получили передышку, Корх присел на землю и понял, что подняться он не сможет. Сил на это у него уже не осталось.
Потом к раненому солдату подошел санитар, начал разрезать набухшую от крови одежду, чтобы сделать перевязку. От большой потери крови Корх потерял сознание, и очнулся раненый боец лишь в медсанбате.
Затем начались долгие скитания по госпиталям: два месяца Василия лечили в Каунасе, затем отправили в глубокий тыл – в Рязань. Там его нашел орден Отечественной войны и медаль «За Победу над Германией». А впоследствии В.А.Корх был удостоен и второго ордена Отечественной войны.
Там же, вдалеке от фронта, рядового стрелка застала и весть о Победе над фашизмом. Василий Александрович помнит то всенародное радостное ликование, когда люди, одновременно смеясь и плача, обнимались, целовались, пели, плясали прямо на городских улицах…
Обо всем этом – начиная от призыва и завершая своим тяжелым ранением, – солдат рассказывает весело и с задором. Как будто не на войне побывал – на прогулке.
Домой, в Радостово, В.А.Корх вернулся инвалидом, со скрюченной рукой, с покалеченными ногами. О боли и ранах старался не думать, потому что кругом было полно работы, а мужских рук не хватало. Так бывший фронтовик и остался в родной деревне: трудился, женился, растил и поднимал на ноги троих детей.
Сейчас дочери Василия Александровича находятся очень далеко от родительского дома – одна проживает в Хабаровске, другая —в Петропавловске-Камчатском, и овдовевшего отца постоянно навещают сын с невесткой, которые обосновались в Кобрине. Всем он доволен, и кажется, что, несмотря на возраст, жизнь ему – в радость.
– А случались ли в вашей фронтовой биографии моменты, которые остались самым страшным воспоминанием о войне? – спрашиваю у пожилого солдата.
– Был такой эпизод, – говорит мой собеседник, – когда я впервые увидел разбитую военную колонну. На обочине дороги дымилась покореженная машина, а рядом лежал солдат. Все внутренности у него были вывернуты наружу, и я до сих пор помню, как наверху, в открытой грудине, еще билось его сердце – маленькое, как человеческий кулак…
И здесь Василий Александрович совсем неожиданно и по-мужски скупо застонал-заплакал. Значит, есть раны, оставленные войной, которые не лечит время и которые кровоточат всю жизнь! И хотел бы забыть их солдат, да не получается…
Галина ШАФРАН
Фото автора
