Прямо перед границей встретил группу канадских священников, которые только что вышли с переходного пункта. Они рассказали мне, что собирались открыть там католическую миссию, но передумали. Их убедили не делать этого знакомые, которые находились в стране около трех месяцев в качестве волонтеров. Оказывается, за время пребывания трем из пяти волонтеров уже приставляли пистолет к виску с целью ограбления. Священники также предупредили меня, чтобы я был осторожнее с ночевкой в церквях, так как под видом католических обрядов в некоторых из них проводят обряды вуду.
Но волков бояться – в лес не ходить. И вот я в «Port-au-Prince». Окраина столицы сразу же напомнила мне путешествие в Африку: грязь, суета, масса ничем не занятых людей, попрошайки на каждом углу. Но если бы только попрошайки протягивали грязные руки и хватали за одежду! При виде белого человека каждый сотый (людей тысячи) обращался ко мне с просьбой. Нет, даже не с просьбой, в тоне голоса и в поведении чувствовалось, что люди искренне считают: белый мистер просто обязан им помочь. И что еще хуже, они считают, что именно белые люди – причина их нищеты. Отчасти они правы. Оказывается, раньше здесь произрастали деревья, древесина которых весьма ценилась парфюмерами для изготовления духов. Гаити являлась колонией Франции, и, разумеется, колонизаторы не упустили возможности нажиться. Ливневые леса были ими безжалостно вырублены, что повело за собой изменение климата. Местные жители лишь добили подлесок, пустив его на изготовление древесного угля.
Не лучше обстоит дело и с водными ресурсами. Отношение к морю в городах ужасное. Реки, на которых обычно стоит город, полны зловонных отходов, их устья забиты пластиковыми бутылками, пакетами и прочим. Среди этих отходов бродят свиньи и нищие в надежде найти что-нибудь съестное. Немудрено, что в стране часто вспыхивают эпидемии холеры.
На северном, менее заселенном, побережье, море довольно чистое. Там много песчаных пляжей, но если в Доминиканской республике такие места полностью забиты отдыхающими со всего света, то здесь лишь иногда можно увидеть группку людей. В основном на побережье «отдыхает» домашний скот.
Туристов низкими ценами сюда вряд ли заманишь. Слишком опасно.
Показателем того, что в стране действительно опасно, является присутствие войск ООН. Буквально это значит, что действующее правительство ожидает вспышки недовольства. Если ожидается просто восстание, то еще ничего, но если его (как это часто бывает) возглавит действующий мэр города, то дело плохо, ведь у него в руках власть. Полицейским чинам уже обещано место в новом правительстве, а у полиции имеется оружие – кровопролития не избежать.
В деревнях в этом плане спокойнее. Да и не только в этом. Да, у них нет электричества и нормальных учителей, но люди, по крайней мере, не голодают, и у них нет такой антисанитарии, как у бедноты в городах. Молодежи здесь скучно, она уходит в города попробовать свои силы. У большинства ничего там не получается, но возвращаться не солоно хлебавши стыдно, многие остаются, надеясь на авось, пополняя ряды безработных. Основное занятие жителей городов – это торговля. Торгуют все подряд, поэтому города похожи на большие базары. Страна практически ничего не производит, но после землетрясения сюда продолжает поступать гуманитарная помощь. Сейчас это в основном подержанные вещи из более развитых стран, их-то люди и пытаются продать или выменять на что-то съестное.
Еще в городах часто можно увидеть, например, такую картину: к телеграфному столбу подъехала машина с монтерами. Электрик и помощник стали ставить лестницу, шофер – аварийные знаки. Из окрестных домов подбежали штук пять пацанов и стали помогать: кто шоферу, кто лестницу держит, кто инструмент какой-то к веревке, которую электрик сверху сбросил, подвязывает. Минут через 15 закончили, пацаны встали в сторонке – ждут.
Электрик (видно, он старший) достал из кармана мелочь и дал каждому по монетке. А ведь, наверняка, у него дома своих детей штук 5, которым он на эти монеты мог то же мороженое купить. Что ему их помощь была нужна? Наоборот, они ведь и лестницу могли уронить от чрезмерного старания!
Такое у них сплошь и рядом. К людям, у которых есть какая- то работа, приходят соседи «типа» по дому помочь, убраться, воды принести и т. д. Оплаты, конечно, не просят, но «имущие» сами дают. Кто – одежду, кто – продукты. Этим, конечно, бедность не победить, но без такой взаимопомощи там было бы совсем худо. Такие вот они, гаитяне. Готовы поделиться последним, если видят, что человеку необходима помощь.
В Африке, по моим наблюдениям, черным людям жить психологически легче, там и в соседних странах люди живут примерно на таком же уровне. Здесь же на одной трети острова живут практически только черные, и уровень их жизни раз в десять хуже, чем за границей, в Доминиканской Республике, где чернокожих от силы 5 процентов. Как здесь не задаться мыслью: «Почему? За что?» Наверное, Бог не любит нас, раз создал черными и позволяет, чтобы мы страдали. Немудрено, что многие, разочаровавшись в Боге, пытаются найти помощь у колдунов вуду.
Однажды во время служения, мне кажется, я был именно в такой церкви. Там много и довольно дико танцевали, а на прощание все стали обниматься. В принципе это нормально и принято во многих церквях, но если, обнимаясь друг с другом, они похлопывали или поглаживали друг друга по спине, то мне обязательно клали руку на затылок. Позже «нормальный» священник объяснил мне, что таким образом те хотели взять у меня, белого человека, немного ума. Он сказал, чтобы я не позволял делать этого, так как может быть для меня опасно. Однако я не последовал его совету. Позже, довольно часто, в толпе чувствовал, как кто-нибудь как бы невзначай дотрагивался до моей головы, думал: ну и ладно, если люди видят во мне «волшебника Гудвина» – на здоровье, от меня не убудет.
Во время путешествий я, как бывший преподаватель, часто захожу в учебные учреждения. Заночевав в одной из городских школ, заметил следующее.
Дети приходят где-то за час до занятий и играют во дворе, но играют тихо, как мышки. Дома им делать нечего, а здесь сверстники, можно и порезвиться. Вот только имеются «надсмотрщики» – сторож, дворник, учитель. И, вообще, любой взрослый при повышенном уровне шума может окрикнуть их, и все сразу же замолкают. Вторая причина: все одеты в чистенькую униформу, которую боятся запачкать.
Сторож разбудил меня рано, и пока я пил с ним чай, дети неоднократно пытались подойти ко мне, но он их отгонял. То же самое делали и учителя, когда разговаривал с ними. Прозвенел звонок, за полминуты школоту загнали в классы, и наступила мертвая тишина.
Позже я ночевал в сельской школе, там царила такая же атмосфера. Правда, здесь директор и учителя попросили меня сфотографироваться сначала с ними, затем почти во всех классах с детьми и найти спонсоров для школы. Как они мне объяснили, по закону в нее нельзя приходить без униформы, которая стоит аж $200. И это в стране с огромным уровнем безработицы. В итоге многие дети так и остаются неграмотными.
Во время своих путешествий я всегда стараюсь проникнуться атмосферой тех мест, где я бываю, это помогает мне лучше узнать страну. В этот раз, впервые в моей практике, это умение ввело меня в некую депрессию. Видя, как живут эти люди, я чувствовал себя виновным за то, что белый. Я понял, что не смогу пробыть здесь запланированный месяц и вскоре уеду. Это еще больше расстроило меня – ведь большинство граждан этой страны не имеют такой возможности, их никто не выпустит.
И вот спустя две недели я прощаюсь с этой горемычной страной. Дай им Бог, на которого они так надеются, выкарабкаться из этой выгребной ямы. В «Ла блонах», которых создатель наделил большим, чем у них, умом, они уже разочаровались. Да и правильно. Тем, кто сидит на золотых унитазах, глубоко плевать на их проблемы, да и большинству тех, кто сидит на кожаных сидениях авто, тоже. Но, к счастью, и среди бедных, и среди богатых слоев населения нашей планеты все же есть люди, которые стараются что-то сделать, чтобы изменить мир к лучшему. Задумайтесь и вы.
Ах, да, надо сделать примечание. Ла блон на «креоле» (местный диалект) означает «белый человек».
Владимир НЕСИН
(«Навіны Камянеччыны»)
