«Есть люди, которые ломают позвоночник и повреждают спинной мозг. У меня такая же ситуация – только без перелома. От груди и ниже я была парализована: не могла пошевелить пальцами ног, сидеть, повернуться сама на бок. После болезни я забыла, как ходить». Екатерина Бренько из аг. Именин стала инвалидом в 20 лет: болезнь поразила девушку неожиданно как для нее самой, так и для врачей. Точную причину так и не определили, одна из версий – недолеченная ангина. Однако Катя не сдалась, не закрылась в себе и в четырех стенах. После болезни прошло 3 года. Девушка поднялась из инвалидной коляски, сейчас она ходит самостоятельно с тростью. На интервью Катя приехала за рулем автомобиля – молодая и красивая – и рассказала, что продолжает учиться на логопеда, правда, уже заочно, занимается с детьми и очень хочет работать.
«Из поликлиники я уже не смогла выйти, скорая забрала меня на коляске»
Катя признается, что своей историей она хочет показать людям – надо прислушиваться к своему организму и серьезнее относиться к собственному здоровью. Необходимо обращаться к хорошим врачам и доверять настоящим специалистам. «Если ангина – ее надо долечить. Назначили курс антибиотиков пропить 6 дней, надо пропить 6 дней, а не только 3, пока не стало легче», – подчеркивает девушка.
– Недолеченная ангина – это один из вариантов, основная версия. Никто точно не знает, что случилось со мной. Ясно одно: иммунитета нет, он был ослаблен настолько, что врачи на полном серьезе говорили моей маме, что у меня, возможно, ВИЧ (этот диагноз, конечно же, не подтвердился), – рассказывает Катя. – Почему? Из-за чего? Я связываю это со стрессами: у меня постоянно были какие-то переживания то по учебе, то в личной жизни. Одно на другое – и получилось, что иммунитет просто сел.
В декабре 2017 года у Кати появились симптомы простуды, врачи предписали девушке стандартное в этом случае лечение.
– Может, это был грипп, может, ангина – кто знает. Я никогда серьезно не болела и делала то, что говорили мне врачи, доверяла им. На фоне ослабленного иммунитета ангина не долечилась: симптомы болезни вроде ушли, но она, грубо говоря, опустилась ниже, – отмечает девушка.
Еще полгода Катя жила обычной жизнью, училась на 3-м курсе столичного педуниверситета по специальности «логопед», сдала зимнюю сессию и перешла в новый семестр – и тут болезнь проявилась снова.
– Температуры не было, но воспалительный процесс развивался дальше, и спустя полгода он дал о себе знать осложнениями в виде плеврита (в оболочке легкого – плевре – образовался гной), – продолжает Катя. – Возникли свищи, пошло заражение крови, и как осложнение – эпидурит (воспаление спинного мозга). В его оболочке скопилось настолько много гноя, что мне сдавило спинной мозг. Из-за этого меня парализовало – какие-то нервные клетки погибли.
Что на самом деле происходит в организме у Кати, медикам стало понятно не сразу. Прежде чем девушке поставили окончательный диагноз, ее перенаправляли от одного врача к другому, назначали разное лечение.
– Я снова обратилась к врачам, когда у меня начало болеть под лопаткой. Терапевт отправила меня к неврологу. Там мне поставили диагноз «воспаление мышцы» и прописали пить обезболивающее. Когда у меня поднялась температура, снова отправили к терапевту. Мне назначили сдать анализы и сделать флюорографию, открыли больничный, – делится подробностями Катя. – Из Минска я приехала домой на выходные, здесь мне стало совсем плохо: целый день лежала, ночь не спала, у меня жутко болела спина и была температура 38. В воскресенье возвращалась в Минск на машине. Перед выездом у меня онемела правая нога, пока добрались до столицы – онемела левая, начала неметь поясница, температура поднялась выше. В общежитии мне вызвали скорую.
Медики дали Кате жаропонижающее и сказали прийти на следующий день в поликлинику. Как признается девушка, в тот момент она не добивалась госпитализации, так как не думала, что ее болезнь настолько серьезная. Ночью Катя поняла, что не может нормально ходить, ноги очень ослабли, и снова вызвала скорую.
– Меня привезли в приемный покой, там посмотрели невролог, терапевт, взяли анализы, сделали флюорографию, КТ головного мозга, снимок позвоночника грудного отдела. Проверили все то, что, как оказалось, не надо. Сказали, что у меня защемление нерва, и опять отправили в поликлинику. Из поликлиники – спустя пару часов – я уже не смогла выйти, скорая забрала меня на коляске. Привезли в тот же приемный покой, на этот раз меня положили в больницу и поставили диагноз «эпидурит», – рассказывает о своих злоключениях Катя.
К таким ужасающим последствиям, по словам девушки, привел комплекс причин: и ослабленный иммунитет, и недолеченная из-за этого ангина, и некачественно оказанная медицинская помощь. Однако Катя недоумевает, почему медики не смогли распознать сепсис, хотя девушка несколько раз сдавала анализы, почему не провели необходимые обследования.
«Всем не нравится 2020, а мне нравится – я впервые за 3 года полола помидоры»
Катя перенесла две операции: во время первой вскрывали позвоночный канал и ставили дренажи, чтобы вышел гной, на второй – убирали гной из легкого. Операция на легкое была проведена экспериментальным способом, для этого специально приглашали торакального хирурга из другой больницы.
– Вливали мне бешеную дозу антибиотика, с 9 утра до 12 ночи капали. Врачи спасали меня как могли. Есть люди, которые ломают позвоночник и повреждают спинной мозг. У меня такая же ситуация – только без перелома. От груди и ниже я была парализована: не могла пошевелить пальцами ног, сидеть, повернуться сама на бок, – признается Катя.
Так продолжалось недолго, 2-3 недели, потом, как отмечает девушка, воспалительный процесс начал затухать и она смогла сама повернуться, шевелить пальцами, получилось сидеть и сгибать в коленях ноги.
– По чуть-чуть, поэтапно, благодаря тренировкам – получилось. Потом меня вертикализировали, потому что стоять тоже невозможно было. 1,5 месяца я провела в больнице, затем уехала на месяц в Аксаковщину на реабилитацию, – вспоминает Катя. – В реабилитационном центре передвигалась на коляске, пробовала ходить с ходунками, но быстро уставала. Сделаю пару шагов, и все – у меня нет сил. Это были смешные шаги, неполноценные, просто на руках, можно сказать, шла. Приехала домой уже на ходунках, хотя еще нужно было поездить на коляске: очень сложно давались шаги. В коляске ничего страшного нет, если она тебе действительно нужна. Сейчас я это понимаю, а тогда у меня была реакция: «Какая коляска!? Вы что!». Лучше я медленно, все силы потрачу, но дойду.
На реабилитацию в Аксаковщину Катя ездила 4 раза, в Дрогичине девушка занимается ЛФК, делает процедуры в райбольнице и выполняет упражнения дома. Для тренировок использует коврик и шведскую стенку. Катя также рассматривает такой вид реабилитации, как занятия в бассейне. Девушка признается, что сейчас стала уделять меньше времени на свое восстановление.
– Я не могу жить одной реабилитацией, постоянно, с утра до вечера. Надо же что-то еще делать. Вот я сейчас учусь, занимаюсь с детьми. И реабилитируюсь, конечно, параллельно тоже, но уже не так интенсивно, как раньше, – отмечает Катя. – Домашние дела – та же реабилитация. Тем более, по дому я хожу без трости, держась за стенку. Могу пропылесосить например, вещи в шкафу разобрать. Банально, но при этом надо наклониться и не потерять равновесие. Для здорового человека наклон – это легко. А для меня это сложный процесс: надо распределить вес по стопе, чтобы колени не разошлись в разные стороны и ты сам не упал на бок. Всем не нравится 2020, а мне нравится – я впервые за 3 года полола помидоры.
Катя отмечает, что элементарные вещи становятся очень сложными, когда есть какие-то проблемы со здоровьем. В эти моменты, по словам девушки, понимаешь, как хрупок человек и как мало для счастья нужно. Героиня в очередной раз обращает внимание, что необходимо беречь свое здоровье и доверять проверенным врачам. И вспоминает, как заново училась ходить после операции.
– После болезни я забыла, как ходить. В больнице меня ставят, говорят: «Делай шаг». А я не знаю, как его сделать. Выношу ногу, а она туда-сюда болтается. Врачи – на меня: «Ставь на пятку, плавно перекатывайся на носок». – «А-а, вот оно как надо делать, оказывается».
«Моя жизнь замедлилась»
Самым тяжелым периодом для девушки стало первое возвращение домой из больницы. Катя еще не понимала, что будет делать дальше, тем более, что ее физическое состояние тогда было очень слабым. Приходилось привыкать, что жизнь никогда уже не будет прежней. Наступило лето, но съездить куда-то с друзьями, потанцевать девушка тогда не могла. Не могла она и взять на руки маленьких племянников, погулять с ними, когда те приходили в гости к Кате.
После выписки последовало и болезненное расставание с парнем: он просто исчез, ни разу не навестив девушку в больнице и даже не написав. В ответ Катя перестала интересоваться им и его жизнью. «Не могу сказать, что я на него не обижена до сих пор, все-таки это сложно принять. Еще не определилась, если вдруг когда-нибудь его увижу, что я сделаю: улыбнусь или плюну. Еще не поняла себя», – комментирует Катя.
– Не будешь все время плакать, невозможно. Приходится собраться и работать над собой и своим мышлением. Есть 5 стадий принятия негативных событий: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Я все эти стадии прошла. У кого-то больше на это времени уходит, у кого-то меньше, кто-то только через 10 лет способен себя принять, у другого через год адаптируется психика к изменениям, – уверена Катя. – Ну, не будешь ты всю жизнь депрессовать. Хочешь жить – будешь жить. Надо же продолжать учиться, работать, хочется куда-то выйти. Не будешь сидеть дома. Все люди с инвалидностью рано или поздно принимают ситуацию. Это сложно, мне помогли мои семья и друзья. У меня есть две сестры, у них маленькие дети. Племянники всегда приходили ко мне, бежали, обнимались, они воспринимали меня абсолютно нормально, наверно, потому что другой не помнили. И потом, я же на логопеда учусь, ко мне приходят дети, у которых есть проблемы с речью, я им помогаю. Чувствую, что приношу свою пользу обществу. Подруги приходили ко мне в больницу, помогали маме за мной ухаживать, голову мне мыли. Друзья от меня не отказались, никто из них меня не жалеет и не воспринимает, что я какая-то не такая. Еще не было случая, чтобы они собрались, а меня не позвали. Даже если куда-то сложно добраться, я все равно с ними еду.
Также сложно психологически было принять тот момент, что бывшие одногруппники уже закончили университет, вспоминает Катя. Девушка до сих пор поддерживает отношения с друзьями, с которыми когда-то вместе училась и жила в общежитии. Этим летом она вместе с другими университетскими подругами гостила у одногруппницы недалеко от Лиды. Лидчанка устроила для друзей экскурсию по городу. «Мы обошли весь Лидский замок. Везде были. Никто меня не жалеет, и я себя не жалею в этом смысле. Просто моя жизнь замедлилась», – улыбается Катя.
И все же девушка отмечает, что люди с врожденной инвалидностью легче воспринимают свой недуг, так как не знают другой жизни. Когда несчастье происходит в сознательном возрасте, человеку приходится заново строить свою жизнь. Тем не менее, именно общение с инвалидами-колясочниками помогло Кате в моральном плане. Те из них, кто ведет активную жизнь, учится или работает, не запирается дома, встречается с друзьями, посещает различные места, воодушевили девушку своим примером.
«С тростью стала увереннее в себе, чем когда была без нее»
Окончательно оправилась психологически, приняла новую себя и свою жизнь Катя год назад. И сразу – записалась в автошколу.
– В Беларуси 2 автошколы – в Минске и Бресте – с машинами, на которых могут обучать людей с инвалидностью, то есть с ручным управлением. На тот момент, когда я записывалась, была только одна – в столице. После этого я поняла, что могу полноценно жить, – делится Катя. – Я ездила каждую неделю в Минск. Сама. Садилась в маршрутку, в городе на общественном транспорте добиралась в автошколу, после занятий гуляла по Минску. Медленно. Моя жизнь замедлилась, потому что я хожу с тростью. Сейчас, если мне куда-то надо, я в машину прыгнула и поехала. Мне нравится водить. Когда еду на машине, я чувствую себя здоровой, как будто ничем не отличаюсь от других.
В университете Катя брала академический отпуск на 2 года. Сейчас она восстановилась на заочное отделение.
– Я подумала: все, хватит сидеть дома. У моих одногруппников уже отработка заканчивается. Я окрепла физически хотя бы для того, чтобы приезжать на сессии. И восстановилась без проблем на заочное, вот уже одну сессию сдала, осталось еще две, – рассказывает Катя.
В общественной жизни Катя столкнулась с тем, что людям с инвалидностью приходится за все бороться, даже за элементарные вещи. Чтобы получить медицинскую справку для учебы на водительские права, девушке пришлось 3 раза побывать на приеме у врача. И дело заключалось не в состоянии здоровья, а в непонимании со стороны медиков: «Куда ты собралась? Зачем тебе это нужно?». На перекомиссии в МРЭК Кате пришлось отстаивать свое намерение продолжить обучение в университете по своей специальности.
Девушка признается, с тростью стала увереннее в себе, чем когда была без нее. Теперь Катя не стесняется и не боится обратиться к людям, попросить помощи, разъяснений, лишний раз задать вопрос или настоять на своем.
– Иногда стесняюсь, когда иду и вижу, что прохожие смотрят на меня. Успокаиваю себя тем, что людям не до меня: посмотрят, подумают обо мне 3 секунды и забудут. Мне не сложно выходить на улицу, – делится Катя. – У меня есть одна установка: «Так, Катя, ты идешь с палочкой, на тебя все смотрят, значит, ты должна выглядеть хорошо. Ты просто обязана выглядеть хорошо». Я решила, что не должна себя как в депрессии запускать. Вначале, да, было тяжеловато, думала: ну зачем мне что-то покупать, буду в кроссовках и спортивном костюме ходить и все, кому я тут такая нужна. Сейчас у меня сменился вектор мышления на то, что все смотрят и я должна выглядеть хорошо. В 2 раза лучше, чем раньше.
Справедливости ради стоит отметить, что прохожие смотрят на Катю не только из-за трости – девушка привлекательна и в самом расцвете своей молодости. Она также признается, что парни продолжают проявлять знаки внимания.
«Мне 23 года, впереди у меня – вся жизнь»
У Кати 2-я бессрочная группа инвалидности. Вначале было сложно это принять: когда в первый раз ей присвоили группу – она расплакалась, вспоминает девушка.
– Сложно принять то, что ты инвалид. Сейчас, спустя 3 года, когда мне дали бессрочное, я только выдохнула с облегчением. Теперь отношусь к этому удостоверению как к обычному документу: ну, есть – и есть. Уже слово «инвалид» проще воспринимаешь. У меня есть друзья инвалиды-колясочники, между нами даже шуточки всякие могут пропускаться, немного черные, на эту тему, – признается Катя.
После операции лечащие врачи говорили девушке, что она еще сможет бегать. Катя понимает, что таким образом ее хотели подбодрить, и отмечает, что в тот момент это помогло не отчаяться и мотивировало заниматься.
– Из 5 врачей, которые меня лечили, наверно, 3-е сказали, что я еще буду бегать. Мой нейрохирург заявил: «Насчет бегать – не знаю, но ходить точно будешь». Просто не уточнил как, – улыбается Катя. – Даже не знаю, что лучше: когда тебе говорят, что не будешь ходить – а ты потом начинаешь ходить, или когда тебе говорят, что будешь бегать, и ты спустя столько времени не бегаешь. Я еще не решила для себя, что было бы лучше, чтобы мне сказали. Но, в принципе, тогда это помогло не впасть окончательно в депрессию. Они говорили: «Будешь через год бегать». Я думала: «Гм, какой-то год, нормально, справимся, год – это не так много». Наверно, это помогло мне именно в тот момент не потерять веру, мотивировало заниматься собой, не отлынивать от ЛФК. Врачи дали неплохую мотивацию, и потом, мой нейрохирург правду сказал: хожу, хоть и со вспомогательным оборудованием.
Катя сделала огромный прогресс: она смогла подняться из инвалидной коляски, сейчас ходит самостоятельно с тростью, по дому передвигается без нее, может заниматься бытовыми делами. Но прогнозы, как отмечает девушка, делать сложно, как и давать какие-либо гарантии – все, что связано с нервной системой, непредсказуемо.
– Я стараюсь не загадывать на будущее, живу как живу. Можно настроить себе надежд и потом сильно обмануться – будет очень больно, – рассуждает Катя. – Но, конечно, я не теряю надежду, что откажусь от трости. Бегать навряд ли буду, все не проходит бесследно. Но ходить без трости все-таки, думаю, смогу. Я чувствую, что есть улучшения, может, не такие ярко выраженные, как в первые два года после болезни. Но они все равно есть, это очень хорошо заметно по упражнениям ЛФК.
В планах у Кати в ближайшем будущем устроиться на работу, желательно – по специальности. Сейчас у девушки-логопеда занимаются 7 детишек, и она получает огромное удовольствие от своей деятельности.
– Я вижу результат своей работы и понимаю, что не ошиблась в выборе профессии. Это морально помогает: все-таки надо любить то, что ты делаешь, – подчеркивает Катя. – Я хочу найти работу, чтобы получить опыт и саму себя обеспечивать (на одну пенсию по инвалидности не проживешь). Неважно, где это будет: государственный детсад, или школа, или ЦКРОИР, или это будет частный развивающий центр. Я понимаю, что инвалиду устроиться не так просто, если меня куда-нибудь возьмут – буду счастлива. Даже не по специальности – мне важна любая работа. Рассматриваю переезд в город побольше.
Родители Кати очень переживают за дочь и стараются максимально окружить ее заботой. В такой сложной для семьи ситуации каждый из них держится и проявляет свои эмоции по-разному.
– Папа всегда был оптимистично настроен, поддерживал все мои начинания, идею учебы в автошколе в том числе. Мама тяжелее все воспринимала, она часто плакала. И теперь ей очень сложно принять, что я уеду от нее, останусь без контроля. Она переживает, вдруг со мной что-то случится, вдруг у меня опять сядет иммунитет или что-то еще, – рассказывает Катя. – Она часто повторяет, что, если бы я не заболела, у меня жизнь сложилась по-другому. А я думаю про себя: ну, как по-другому, ты же не знаешь, как бы она сложилась. Не факт, что она была бы у меня лучше. И жизнь у меня еще не закончилась. Мне 23 года, впереди у меня много времени. Кто знает, что ждет меня завтра?! Все может быть в этой жизни!
Оксана КУЦЕНКО
Фото автора и из личного архива Екатерины
