Даже оказавшись в военной учебке в Ташкенте, откуда многие пацаны отправлялись в Афганистан, Степан Калютчик был уверен, что на войну не попадет. Ведь он переболел желтухой, а значит имел своеобразную «охранную грамоту». Но, увы. В один из майских дней 1987 года в белорусской деревне Сиреневка раздался телефонный звонок. Степан сообщил родителям, что улетает в Афганистан. Ровно на год местом его службы стал аэродром в 40 километрах от границы с Пакистаном, вблизи Джелалабада.
Давай поспорим, что и я домой приду в звании сержанта и с удостоверением охотника», — бросил вызов старшему брату Василию, который только что уволился из армии, Степан. Охота на зайцев и лис казалась ему делом по-настоящему мужским. Не мог Степан знать тогда, что вскоре ему придется стрелять боевыми патронами. Но не по диким зверям, а по людям.
— Разве «душманы» — люди?! – восклицает бывший воин-интернационалист. – Конечно, среди мирного населения мы встречали немало хороших афганцев. Но я не стал бы называть людьми тех, кто воевал за деньги. Сержанта советского убил – одну сумму получил, офицера – еще больше, а самолет сбил – и вовсе разбогател. Неподалеку от нас душманы целую «точку» вырезали, застали ребят врасплох ночью. Какие же они люди? На войне, если ты дрогнешь, не сможешь убить врага, то он убьет тебя. Впрочем, мы боялись не столько погибнуть, сколько получить серьезное ранение и стать калекой на всю оставшуюся жизнь…
Когда самолет с новобранцами поднялся с аэродрома в Ташкенте и взял курс на Кабул, у ребят появилось ощущение, что сознание отделилось от тела. Навстречу пугающей неизвестности летели туловище, ноги, руки, голова. Сознание же упорно отказывалось покидать мир, где все было понятно, спокойно, размеренно и где в 18 лет никто, конечно же, не задумывался о смерти.
Через месяц страх исчез, уступив место привычке просто жить и нести службу в боевых условиях. Аэродром, предусмотренный для посадки вертолетов во время боевых вылетов на дозаправку, часто подвергался ракетному обстрелу противником. Душманы днем под видом мирных жителей устанавливали в округе едва приметные «Эресы», с наступлением же темноты ракеты взмывали в небо и «утюжили» аэродром. В диалог с противником тотчас вступали советские установки «Град». Как-то одна из вражеских ракет попала в «курилку», где находилось несколько бойцов. Все ребята погибли. Однажды ракета, не разорвавшись, упала в так называемую лежку. Степан Калютчик в то время уже был сержантом и ему вместе с другими сержантами и офицерами пришлось извлекать смертельно опасный «подарок» душманов.
На всю жизнь запомнил он и встречу Нового, 1988 года. В то самое время, как в Советском Союзе миллионы счастливых людей под бой курантов «стреляли» шампанским, душманы обрушили на аэродром шквал огня. Бойцы, как и положено, собирались отметить Новый год, даже Деда Мороза нарядили. Дед Мороз и несколько бойцов в сопровождении сержанта Калютчика отправились в автопарк, чтобы поздравить ребят, которые несли дежурство. Тут их и застал вражеский обстрел. Инстинкт самосохранения сработал мгновенно: в долю секунды бойцы и Дед Мороз в праздничном одеянии оказались в автомобильной смотровой яме, заполненной водой. Грязные, но счастливые, потому что живые, выбрались они из ямы.
Степан Степанович Калютчик награжден медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа». Боевую медаль он не успел получить. Документы на награждение многих сослуживцев Степана ушли в Кабул, ведь ребята не только обслуживали аэродром, но, и, рискуя жизнью, сопровождали автоколонны. И в это самое время начался вывод советских войск из Афганистана. Бойцы вернулись на мирную землю без наград. Но здоровыми и живыми.
— Колонной под прикрытием авиации мы прошли практически через весь Афганистан, — вспоминает самую опасную дорогу в своей жизни сержант Калютчик. – Вывод осуществлялся в режиме строжайшей секретности. Там ведь дороги какие: по одну сторону – скала, по другую – ущелье. Стоит подбить первую, вторую машины – и колонна практически в западне.
…В родной деревне ярко цвели роскошные гроздья сирени. Семья справляла свадьбу старшему брату Василию. А Степан тем временем преодолевал непростые афган-ские дороги. После вывода из Афганистана он еще полгода служил на мирной земле.
Более 20 лет минуло с тех пор. Вместе с супругой Иланой Степан Степанович вырастил двоих сыновей. Старший – Димка – недавно ушел на срочную службу в погранвойска. Бывший воин-интернационалист убежден: мужчина должен пройти армейскую школу.
— Каким я был до службы? – оглядываясь в юность, задается вопросом мой собеседник. – Маленький, хиленький, с мамой и папой жил. А в армии родителей нет, поневоле взрослеть и самостоятельным становиться приходится. Уже через полтора года себя мужчиной ощущаешь, смотришь на молодое пополнение и не веришь, что сам таким ребенком был.
Когда жена расстроилась из-за того, что сына призывают, Димка ведь только что заочно поступил в университет физической культуры, Степан постарался ее переубедить:
— Илана, он всего полтора года прослужит и вернется домой. А если бы, не дай Бог, из-за болезни в армию не взяли – чему было бы радоваться? Болезнь – ведь это на всю жизнь страдание…
Степан Калютчик не сожалеет даже о том, что служить пришлось в Афганистане. В глубине души разве что живет обида: почему из 50 ребят, с которыми находился в учебке, на войну отправили только 13 простых белорусских и украинских парней, а тех, кто вырос в более «престижных» семьях, оставили в Ташкенте. «В годы Великой Отечественной войны было понятно: нужно Родину защищать и защищать ее должен каждый», — говорит он.
Как воин-интернационалист он в первоочередном порядке получил жилье. Причем, отказался от благоустроенной городской квартиры, а выбрал колхозный дом в родной деревне Сиреневка. Заочно окончил Пружанский сельхозтехникум, работал механизатором в колхозе «Дрогичинский». Сейчас вот уже 7 лет трудится в коммунхозе.
Степана Степановича знают многие городские жители. Вечерами на грузовом автомобиле он объезжает городские улицы и собирает мусор у населения. Степан – обычный рабочий, и его дело принимать ведра, коробки и мешки с мусором. Вот уж поистине: важно – не кем быть, а каким быть. Спросите у людей, у которых забирает мусор Степан Калютчик, и, уверена, каждый найдет доброе слово, чтобы охарактеризовать бывшего воина-интернационалиста: спокойный, внимательный, заботливый, вежливый…
— И в коллективе, и с населением нужно поддерживать хорошие отношения, — скромно улыбается мой собеседник. – Зачем же старушке стоять на морозе или на ветру с мусорным ведром в ожидании нашей машины, если я и сам могу соскочить на землю и высыпать мусор? Грубый и злой – кому я был бы нужен?
Нина ТКАЧУК
НА СНИМКЕ: воин-интернационалист С.С.Калютчик.
Фото автора
