Ранним утром 14 января 1952 года министр речного транспорта СССР З.А.Шашков перед началом заседания коллегии решил навестить в больнице своего давнего друга, главного военного прокурора морского и речного флота Союза ССР генерал-майора юстиции Антона Григорьевича Щитовича. В палату, где лежал еще не старый человек, он вошел со своим порученцем, в руках которого был небольшой сверток с мандаринами. Засим Алексеевич хотел рассказать Антоше о делах в родном ведомстве, в котором они проработали, вернее, прослужили все годы военного лихолетья и после него, об успехах родных, близких и общих знакомых. Но дежурная медсестра предупредила министра о тяжелом состоянии больного и попросила отложить визит до лучших времен.
Не раз и не два приходилось Антону Щитовичу преодолевать препятствия, которые вставали перед ним, и всякий раз он находил выход. К сожалению, на сей раз он столкнулся с непреодолимым – наступил, как говорят на флоте, «последний парад». К вечеру того же дня, не приходя в сознание, на 48 году жизни Антон Григорьевич скончался.
Его похоронили с воинскими почестями на Преображенском кладбище в Москве. В газете «Водный транспорт» появился некролог с безликой подписью: «Группа товарищей». Фотография усопшего не подлежала публикации, видимо, по соображениям «государственной безопасности».
Прошло 58 лет со дня смерти героя моего очерка, но и теперь в Интернете я обнаружил лишь два информационных материала о жизни этого замечательного человека. Не понятно, почему до сих пор сведения о нашем с тобой, дорогой читатель, земляке далеки от желательной полноты, засекречены на неопределенный срок, а, быть может, и навсегда.
Спасибо моим университет-ским друзьям-товарищам – бывшим следственным и прокурорским работникам, которые по крупицам собирали интересующий меня материал. Его я доработал и выношу на суд читателей «Дра-гічынскага весніка».
А.Г.Щитович родился 25 апреля 1904 года в деревне Каролин Дрогичинского района в крестьянской семье. В 1915 году в связи с приближением германских войск (шла Первая мировая война) семья Щитовичей покинула родные места и переехала в д.Троицкая Лискинского уезда Воронежской губернии.
Становление переселенцев на новом месте проходило очень трудно. Семья из 5 человек поселилась в заброшенном сарае. Антон уже в 12-летнем возрасте нанялся разнорабочим на гончарный завод, чтобы помочь родителям.
Трудности и лишения повседневной жизни во многом были связаны с непониманием местного уклада бытия российских селян, их обычаями и нравами. Для троицких крестьян земельный вопрос всегда оставался главным, они ни при каких условиях не желали делиться землей с переселенцами. Поэтому в 1916-1917 годах родители Антона работали на поденных работах в хозяйствах богатых крестьян и помещиков.
27 января 1918 года Троицкое волостное правление приняло решение увеличить раскладку зем-ского сбора, и все вновь прибывшие крестьяне-переселенцы, в том числе и Щитовичи, были наделены несколькими десятинами пахотной земли. Из автобиографии А.Г.Щитовича: «…Родители, старшая сестра и младший брат работали на земле от зари до зари, иногда в праздники. Если бы не мой заработок на гончарном заводе, семья не смогла бы сводить концы с концами…»
В то нелегкое время перед семьей Щитовичей стоял один вопрос – возвращение в родные края. Но весной 1919 года от брюшного тифа умирают родители Антона – Григорий Иванович и Надежда Федоровна, а через 4 месяца – старшая сестра Анна. Решением комитета местного сельсовета Антон и его младший брат Федор направляются на обучение и воспитание в Лискинский уездный детский дом. Здесь Антон получает начальное и неполное среднее образование в объеме семи классов. Учеба идет успешно, и все учителя отмечают склонность Щитовича к гуманитарным дисциплинам.
7 ноября 1919 года, в день второй годовщины пролетарской революции, Антона Щитовича принимают в ряды РКСМ. Он увлекается общественной работой, принимает активное участие в пропаганде и агитации большевистских идей во всех детских домах и школах Лискинского уезда. У него появляется и ряд статей в местных газетах.
С 5 мая 1920 года А.Щитович на комсомольской работе. Общим собранием уездного комитета РКСМ он избирается секретарем ячейки всех детских домов (их в уезде 12), а с 24 ноября – уездным инструктором комитета комсомола.
И здесь я хочу сделать небольшой экскурс в прошлое. Из школьной программы по истории СССР мы знаем, что как только в Петрограде большевиками была захвачена власть (правильнее сказать, она упала к их ногам), они столкнулись с проблемой управления огромной страной, подавляющее большинство населения которой составляли крестьяне. К этому они (большевики) были просто не готовы, поскольку согласно коммунистическому постулату крестьянство было в значительной степени реакционным классом. Еще откровеннее высказался главный идеолог практического социализма Л.Д.Троцкий: «Крестьянство составляет исторический навоз, из которого произрастает рабочий класс». И если сначала ради сохранения власти большевики пошли на передачу земли крестьянам вопреки своей аграрной программе, то с нарастанием продовольственного кризиса «мелкий хозяйчик», не желавший сдавать хлеб государству по бросовым «твердым» ценам, стал для большевиков врагом хуже Корнилова и Дутова, с которым надлежало вести жестокую борьбу.
Быстрее всех продовольственную диктатуру ощутили крестьяне Центрально-Черноземного района (в него входила и Воронеж-ская губерния), столкнувшиеся с невероятным произволом и грабежом направленных в деревню для выколачивания хлеба продовольственных отрядов. Поэтому ни о каком союзе рабочего класса с крестьянством в Черноземье в период гражданской войны не могло быть и речи. Осенью 1918 года и летом-осенью 1919-го крестьяне дважды поднимали восстания против политики государства в области продразверстки и дважды заключали перемирие с Советской властью, опасаясь возвращения старых хозяев земли.
В ноябре 1920 года вооруженные выступления против взимания разверстки и реквизиций продовольствия произошли в Новохоперском и Воронежском уездах. Для борьбы с бандитизмом был создан особый коммунистический батальон частей особого назначения (ЧОН). Герой моего очерка, которому не исполнилось и 17 лет, добровольно вступает в его ряды в качестве помощника пулеметчика и секретаря комсомольской ячейки штаба батальона. Из автобиографии А.Щитовича: «Во время активных боевых действий против антоновцев я с первым номером нашего «максима» Петром Седельниковым успевали оказываться на самых опасных участках боя. Не было ни одного случая сбоя в работе нашего оружия».
Весь 1921-й и начало 1922 года наш славный земляк сражается с бандами Антонова и лишь после второго ранения и лечения увольняется из рядов ЧОНа. В возрасте 18 лет по рекомендации начальника 10 стрелковой дивизии Ф.П.Кауфельдта Антон Щитович направляется на учебу в Воронежскую губернскую партийно-советскую школу. После ее окончания работает на Новохоперском маслобойном заводе секретарем комсомольского комитета, редактором многотиражки, членом заводского комитета профсоюза работников пищевой промышленности, пропагандистом райкома партии.
Трудно сказать, как бы сложилась дальнейшая судьба Антона Щитовича, если бы в июне 1923 года его не вызвал на беседу секретарь уездного комитета комсомола Сергей Ухтомский. Вот как описывает ее сам Антон Григорьевич: «Есть решение губернского комитета комсомола о мобилизации группы молодых активистов на руководящие должности в государственный аппарат. Задача партии большевиков – в кратчайший срок сменить старых, буржуазных специалистов на молодых и грамотных из рабочих и крестьян…»
Многочисленным выдвиженцам, которым предстояло придти на смену старорежимным, политически отсталым специалистам, следовало дать самое элементарное среднее образование. И этому способствовали рабочие факультеты (рабфаки) при высших учебных заведениях страны.
Именно во время учебы на рабфаке проявились исключительные способности А.Щитовича: феноменальная память, редкий организаторский дар, удивительное душевное обаяние, внешняя привлекательность. Буквально все девушки первого курса были влюблены в него. Но свой выбор Антон остановил на голубоглазой и светловолосой соседке по парте Клавдии Чемыхиной. Ее очень любили и уважали не тольки сокурсники, но и все окружающие люди за доброжелательность, скромность, трудолюбие в постижении учебных дисциплин и уравновешенный характер.
В праздничный день 7 ноября 1924 года в небольшом домике матери Клавдии, Анны Егоровны, прошло скромное застолье, и на рабфаке института появилась еще одна новая советская семья. Этот день стал самым знаменательным во всей их последующей жизни. Они поверили в себя, в свою любовь, в людей, окружающих их, в то, что выстоят с честью во всех жизненных ситуациях. А в конце 1925 года у молодых супругов Щитовичей появилась дочь, которая была наречена именем создателя Советского государства – Нинелью (Ленин наоборот). В этом же году Антон Григорьевич становится кандидатом в члены ВКП(б), а в конце 1926 г. членом партии.
После окончания рабфака А.Щитович советскими и партийными органами Воронежа направляется для дальнейшей учебы на судебно-прокурорское отделение факультета советского права Московского государственного университета.
И вновь небольшое отступление. По окончании гражданской войны в стране полным ходом шла перестройка не только промышленных предприятий, принадлежащих государству, но и всей системы высшей школы. Считалось, что явление это прогрессивное. Однако все вышло не так, как хотелось… Изменялись учебные планы, уточнялись, приспосабливались к новым условиям жизни учебные программы. Так, в 1924 году Наркомпросом СССР было выдвинуто предложение об ограничении лекционной системы преподавания как не вполне эффективной и замене ее семинарскими занятиями по принципу лабораторно-бригадного метода.
Учебные программы юридических и правовых ВУЗов также были откорректированы и изменены. Более того, нарком А.В.Луначарский потребовал от руководства учебных заведений сократить количество и объем изучаемых общенаучных дисциплин и увеличить цикл общественно-политических наук для «…улучшения марксистско-ленинской подготовки будущих специалистов». Это нововведение преследовало также цель подготовки специалистов в более сжатые сроки – за 3 года.
Работа по-новому вскоре показала, что за столь короткий срок настоящего специалиста с высшим образованием подготовить просто невозможно. В таких условиях, в лучшем случае, мог получиться лишь «полуспециалист» с очень низким образовательным и культурным уровнем. Поэтому одним из пунктов повестки дня XIV съезда РКП(б) 1925 года был вопрос о перестройке высшей школы. И уже в 1926 г. вводятся новые учебные планы, изменяются программы. Они предусматривали, во-первых, увеличение сроков обучения (до 5 лет), во-вторых, вводилось обязательное изучение истории РКП (б), политэкономии, исторического материализма, Конституции РСФСР и иностранных языков.
Именно по новой программе и стал обучаться герой моего очерка. С первых дней учебы он занимается широкой общественной деятельностью. Общим собранием факультета избирается членом правления университета. (До 1928 года при каждом университете страны существовал такой коллегиальный орган, в который входили представители администрации, общественных и студенческих организаций). Не в стороне от основной учебы стала для Антона Щитовича и научная работа на вновь созданной кафедре криминологии. Именно она привлекла его внимание своей новизной и хорошо подобранным профессорско-преподавательским составом. Кстати, ряд учебных дисциплин на факультете читались наркомом юстиции А.Крыленко, наркомом внутренних дел Г.Ягодой, руководителем ВЧК-ГПУ А.Артузовым и многими другими.
Курсовая работа А.Щитовича по итогам обучения на 3 курсе на всеуниверситетском конкурсе научных студенческих работ получила высочайшую оценку. Ее тема: «Расследование отдельных видов хозяйственных преступлений по материалам ликвидации ряда производственных синдикатов в г.Москве».
В мае 1930 года А.Г.Щитович заканчивает учебу в университете. Его направляют на работу в Михайловскую окружную прокуратуру Московской области. Впечатляет карьерный рост недавнего выпускника МГУ: помощник окружного прокурора, прокурор Клинского района Московской области, старший помощник прокурора Московской области. В апреле 1936 года Антон Григорьевич назначается заместителем, а в сентябре 1937-го и.о.прокурора Тульской области.
Вновь небольшое отступление, которое в полной мере характеризует время (1937-38 годов)и деяния руководителей советской прокуратуры и НКВД. Прокурор Союза ССР А.Я.Вышинский – главный обвинитель на так называемом процессе «Заговор военных» – считался не только практиком в вопросах построения социалистического общества в отдельно взятой стране, но и не менее крупным специалистом в теории советского уголовного права. Его многостраничный труд «Теория судебных доказательств» являлся в то время основополагающим для советского судопроизводства. Квинтэссенция этого труда: признание – царица доказательств. Правило это, вернее, заключенный в нем определяющий и направляющий подтекст, позволял вести следствие в нужном русле. Быстро и без особых интеллектуальных усилий, применяя меры физического воздействия. Вне зависимости от того, шла ли речь о сугубо уголовных делах или политических процессах.
Разумеется, А.Г.Щитович, руководитель областной прокуратуры, работавший бок о бок с А.Я.Вышинским, не мог не знать, какими варварскими методами выбивались эти признания. Но он то ли искренне (я думаю только так), то ли принужденный обстоятельствами, шел в фарватере своего громогласного шефа.
На одном из заседаний закрытого судебного процесса по делу маршала Советского Союза М.Н.Тухачевского, командармов И.П.Уборевича и И.Э.Якира, комкоров Б.М.Фельдмана (кстати, уроженца г.Пинска) и Р.П.Эйдемана в качестве представителя советской общественности присутствовал и А.Г.Щитович. И когда А.Я.Вышинский с прокурорской трибуны, войдя в раж и в порыве гражданского негодования, обзывал раздавленных в подвалах Лубянки и давших признательные показания бывших руководителей Красной Армии, героев граждан-ской войны «взбесившимися псами», «вонючей падалью», «жалкими подонками», герой моего очерка тоже последовал знаменитому в то время тезису «одобрям-с». Мог ли Антон Щитович противиться этому? Едва ли. Был ли он согласен? Кто знает? Но в конце 1938 г. он переводится в Москву на должность начальника отдела общего надзора прокуратуры города.
Все 9 лет с момента окончания университета А.Г.Щитович находится на высоте служебных успехов. 28 декабря, в канун Нового 1940 г., наш славный земляк назначается Главным прокурором морского и речного флота при прокуратуре Союза ССР. Советская система сделала его юристом. Эта же система вела его по многотрудной и, как оказалось впоследствии, чрезвычайно опасной стезе. Система возвысила его, но она же со временем выбросила за ненадобностью, как только узнала, что он неизлечимо болен. Но об этом чуть ниже.
Великую Отечественную войну Главный прокурор мор-ского и речного флота А.Г. Щитович встретил в своем кабинете. Уже в 9 часов утра 22 июня 1941 г. он был вызван к прокурору страны В.Бочкову, где ему и было объявлено о вероломном вторжении немецко-фашист-ских войск в пограничные районы СССР. Здесь же были даны четкие указания: в кратчайший срок проконтролировать организацию эвакуационных мероприятий всего аппарата Наркомата морского и речного флота. Кроме того, лично на А.Г.Щитовича возлагалась обязанность не только по активизации оперативной деятельности всех прокурорских работников вверенного ему учреждения, но и организации трибуналов во всех бассейновых управлениях обоих флотов.
В новых условиях на плечи Антона Григорьевича и подчиненных ему прокуроров легла огромная работа по обеспечению ускоренного продвижения народнохозяйственных грузов и личного состава воинских подразделений на фронт всеми плавсредствами Наркомата морского и речного флота. Не в стороне от главных задач находились вопросы вывоза и размещения беженцев на судах из районов, захваченных фашистами. Из автобиографии А.Г. Щитовича: «…В течение первого полугодия 1941 г. работниками нашей прокуратуры было возбуждено и передано в трибунал 12 дел в отношении мародеров, обворовывавших эвакуированных советских граждан на судах Днепровского пароходства речного флота, паникеров-дизертиров, которые, бросив оружие, военную технику и личную амуницию, пытались бежать с поля боя, просто уголовников…»
Конечно, в работе прокуратуры наркомата наблюдались отдельные прорехи и недочеты. Все внимание Антона Григорьевича было сосредоточено на перестройке деятельности бассейновых прокуратур европейской части Советского Союза, на районах и местностях, подлежащих первоочередной эвакуации. Глубоко же в тылу работа подначаленных А.Г.Щитовичу прокуроров шла по нормам и требованиям мирного времени. В своем «архиве» я обнаружил приказ прокурора СССР В.М.Бочкова от 25 августа 1941 года «Об объявлении выговора прокурору Камской бассейновой прокуратуры подполковнику юстиции С.В.Черноусову «…за не обеспечение перестройки вверенной ему прокуратуры, в условиях военного времени». Этим приказом все главные прокуроры транспортных наркоматов предупреждались о персональной ответственности за ускоренный и повсеместный перевод всех сотрудников на работу в условиях войны.
Борис ЗАЙЛЕР.
